Чаусский острог: раскопать правду через 300 лет

Сейчас это пустынная дорога. Вокруг — только крики ворон и сонное мычание коров, пасущихся у обочин. И сама деревня словно заснула — тишина и безлюдные улицы. Хотя, и с признаками цивилизации — вдоль домов причудливо изогнулась труба газопровода...

А полтора века назад дорога близ новосибирской деревни Чаус кипела. По ней спешили купцы, крестьяне, ремесленники, казаки. По главному тракту Сибири — Московскому — ежегодно отправляли миллионы пудов различных грузов, проходило от 80 до 100 тысяч подвод. Дорога соединяла крупные российские города и обеспечивала успешную торговлю с Китаем. А Чаусское поселение было центром хозяйственной и торговой жизни.

А еще раньше здесь был Чаусский острог, благодаря которому на Новосибирском Приобье и забурлила жизнь. Теперь он скрыт под толщей земли, жилыми домами и современными коммуникациями.

Первый встретившийся через сотни метров прохожий смотрит на «чужую» машину прищурившись. Слегка подавшись вперед, прислушивается к вопросу.

— Клуб где? А, клуб, — тянет он долгое «у». — Так вам прямо по дороге, никуда не сворачивая, почти до конца. Справа увидите здание.

— А археологи там рядом работают?

— Археологи? — мужчина вскидывает брови и качает головой. — Не знаю никаких археологов.

Рядом со зданием деревенского клуба — каменная стела, памятник и старый деревянный крест. Слышится звук методичных ударов. Значит, мы рядом.

Метрах в ста три человека на участке за белой оградительной лентой сосредоточенно копают землю. Почва попалась «каменная», оттого и звук заступов (лопат) так отчетливо врезается в деревенскую тишину. 

При нашем приближении от группы отделяется человек, в одежде умеренной «военной» расцветки, через плечо перекинут ремень объемной сумки.

«Здравствуйте», — протягивает большую мозолистую руку ведущий научный сотрудник Института археологии этнографии СО РАН и руководитель раскопок Андрей Бородовский.

Но диалог не успевает завязаться. Рядом останавливается автомобиль веселой лимонной расцветки. На тонированном стекле красуется новенькая наклейка «Z». «Ну что? Что-нибудь нашли? Что нашли?» — раздается звонкий женский голос из приоткрытого окна машины.

Археолог останавливается и несколько секунд смотрит на женщину, чуть сведя брови к переносице. Затем вздыхает, кивает и тихо подтверждает: «Нашли».

Поворачивается и отходит к маленькому раскладному столику посреди полянки. Компания в автомобиле, не получив подробного «отчета» о находках, уезжает.

А ученый достает книгу, раскрывает ее, указывает пальцем на черно-белый чертеж, скопированный из старых карт, и начинает «оживлять» историю острога. 

Острог основали в 1713 году на берегу реки Чаус для обороны южных границ государства. Сначала здесь жили служилые люди, а вскоре рядом с острогом появилась слобода, прославившаяся как место «где особенно хорошо живется», население стало прирастать крестьянами, началось освоение сибирских степей, открылись торговые пути. 

«Самое сложное при выяснении острога — определить его реальное место. Про Чаусский острог и все знали, и в то же время все не знали. Это история общая для всех острогов», — объясняет археолог.

Остроги строились в России на протяжении трех веков: XVI, XVII, XVIII. Обрастали деревнями, людьми, пашнями, городами. Многие терялись в них и, в конце концов, исчезали. «Найти острог – это не такая простая задача», — продолжает Бородовский.

Он быстро листает страницы, находит нужное место и указывает: «Вот если посмотреть на письменные источники, даже характеристика его конструктивных стен различная».

Самые точные описания Чаусского острога остались у Иогана Гмелина. Немецкий путешественник и исследователь Сибири сделал их в 1741 году. А следующие схемы и документы уже начинают противоречить информации ученого.

«Мы сейчас пытаемся найти юго-западную угловую башню. Но это еще не все. В свое время приводился подробный план острога со ссылкой на документы XVIII века. И здесь мы видим совершенно другую конфигурацию», — говорит ученый.

Так, маленькие неточности со временем приводят к большим, а потом грубо искажают историю. И спустя столетия современники не могут понять, где же все-таки искать правду.

Облики церквей, как и многое, погребенное под землей, и искаженное в документах, не всегда удается восстановить детально. Но археологи находят другие значимые вещи — свидетельства духовной жизни людей в сибирских острогах. Это иконы, кресты, уцелевшая церковная утварь и застежки от духовных книг.

«Казалось бы, острог, далекая граница империи и — духовные книги. В Умревинском остроге мы нашли шесть застежек. А такое количество книг по тем временам было фантастическим. Где-то у черта на куличках находится шесть духовных книг. Учитывая, сколько человек было грамотными тогда…» — отмечает ученый.

Недалеко от креста стоит железнодорожный вагончик, снятый с колес, и переделанный под продуктовый павильон. На низкое деревянное крылечко магазинчика то и дело выходит женщина, подолгу стоит и молча наблюдает за работой археологов.

Внутри вагона полумрак — свет с улицы через малюсенькое окно почти не попадает внутрь. За прилавок возвращается продавец и по совместительству староста деревни Татьяна Павловна. Это она наблюдает за археологами и надеется, что работы не прекратятся.

«Это же историческое поселение, а ничего нет. И старых людей не осталось, историй нет. А так хочется что-нибудь показать людям, которые сюда приезжают. Конечно, надо все это делать», — разводит руками женщина.

«Надо», — вторит ее словам ученый, направляясь к полосе рыхлого песка у реки.

«Люди, когда рассуждают про историю, не всегда отдают себе отчет, откуда они получают эти достоверные знания. Вот, к нам подходят местные и спрашивают: "Что вы тут ищете? А зачем вы это делаете?" Я бы сказал так — археология позволяет не столько проверить, а подтвердить многие факты, были они на самом деле или нет», — терпеливо объясняет собеседник.

Он наклоняется и поднимает обломок, смотрит на него секунды две, тихо констатирует: «Артефакт современности». Аккуратно кладет его на место — кто знает, не обрадует ли он археологов через несколько столетий.

И продолжает: «А другие постоянно говорят, что в Сибири ничего не было, что здесь нет истории...»

Выдержка из репортажа Елены Медведевой для информационно-развлекательного портала "Сибнет"